JUPPITER OPTIMUS MAXIMUS

Кстати, бывшая медсестра занимается голимым выпендрёжем, демонстрацией, понтами. Кто хочтел умереть, тот умер..

"Я не хочу умирать дважды!" – говорит Полак.

После того как меня ранило у Дюнабурга, русские объявили по радио, что я убит. Советский офицер, представивший утерянный планшет с моим именем в качестве доказательства своего успеха, был награжден. Мой фельдфебель сообщил мне об этом в письме, чтобы меня подбодрить. Ведь всем известно, что тем, кого выдают за мертвых, часто удается прожить дольше других.

Один из танков был уже выведен из строя, и дорогу снова нужно было освобождать. Я хотел зажечь сигарету. Крамер дал мне огня, и в этот самый момент мощный удар потряс наш танк. Это, вероятно, был снаряд сверхкрупного калибра, выпущенный из самоходного орудия.

Однако на этот раз он последовал с русской стороны. Орудия были размещены на возвышенности слева от нас. Солдаты слева от меня уже распознали цель и открыли по ней огонь. Командирская башенка была полностью снесена с моего «тигра». Осколки задели мне висок и лицо. Раны, конечно, сильно кровоточили, но не более того. Крамер всегда осуждал меня за курение, но, если бы я не нагнулся, чтобы зажечь сигарету, моя голова осталась бы в башенке в критический момент. Вряд ли нужно говорить о том, что мне бы не сносить головы в самом прямом смысле этого слова.

«Фольксваген» всегда приходилось перемещать за танками, за исключением, конечно, того времени, когда шел бой. Однако он всегда должен быть под рукой, и водитель «фольксвагена» честно заслужил свой Железный крест. Из-за того, что несколько «фольксвагенов» были повреждены во время моих любимых разведывательных миссий, в батальоне меня прозвали «фольксваген-смерть». Однако это было большим преувеличением, потому что я не помню ни одного случая, когда бы мы потеряли «фольксваген» окончательно.

Несмотря на свою рану, я медленно полз, стараясь изо всех сил. Однако русские подходили все ближе и ближе. Они, конечно, не заметили наши танки — их скрывала возвышенность.

Между тем я потерял свой планшет, моя бессменная пилотка слетела с головы раньше, когда я прыгал в канаву. Это было плохим знаком. Нашедший позднее пилотку Марвиц хранил ее как талисман во время длительного пребывания в русском плену.

Тем временем русские перешли через дорогу и запрыгнули в нашу канаву. Каждый раз, когда мы двигались, они открывали огонь. Пролетавшие мимо меня пули не попали и в Локи, потому что я прикрывал его собой. Он получил открытую рану. Другие пули пришлись на меня. Пуля прошила верхнюю часть моей правой руки, а еще четыре попали в спину. Из-за того, что многочисленные раны, особенно в спину, сильно кровоточили, я вскоре совершенно обессилел и не мог двигаться. Когда мы остановились, стрельба прекратилась. Вдруг моя быстро убывающая воля к жизни возродилась вновь. Был отчетливо слышен шум двигателей моих танков — звук, в котором я услышал свое спасение! Эйхорн и Геринг услышали стрельбу и поехали узнать, что происходит. В дополнение к моей радости у меня появилась надежда выбраться из этой передряги живым.

Но вдруг смерть встала передо мной во весь рост! Трое русских приблизились с тыла и вдруг оказались в 3 метрах позади меня. Никогда в жизни не забуду этого зрелища. Я обливался кровью от многочисленных ранений, у меня уже не было сил, и я слышал шум двигателей своих «тигров», которые, вероятно, все равно запаздывали.

Как раненый зверь, который видит приближающихся охотников и уже не может убежать, я огляделся. В [223] середине стоял русский офицер. Он крикнул: «Руки вверх!» Солдаты слева и справа от него нацелили на нас автоматы.

К счастью, русские все еще опасались, что мне взбредет в голову стрелять. Наверное, то же самое и я подумал бы на их месте. Но в этот момент я вообще не мог думать. Я просто физически не мог достать свое оружие, поскольку лежал на здоровой правой руке. И тут выскочили мои танки. Ведя беспорядочную стрельбу из пулеметов, они никого не задели, но неожиданное появление «тигров», естественно, ошеломило русских. Оба солдата тут же убежали, но офицер поднял пистолет, чтобы прикончить меня. В том состоянии, в котором я находился, у меня не было желания смотреть смерти в лицо. Я повернулся к своим приближающимся танкам. Это было удачей и моим освобождением!

Русский три раза спускал курок, но был так взволнован, что два выстрела прошли мимо и лишь один попал в цель. Пуля прошла совсем близко от спинного мозга в области шеи, но чудесным образом не были задеты ни одно сухожилие и ни одна артерия. Я был поражен, что все еще жив. Во всяком случае, если бы я не повернулся к своим «тиграм», пуля пробила бы гортань, и эти строчки никогда бы не были написаны! В буквальном смысле слова мои товарищи подоспели в самую последнюю секунду!

...Даже сегодня я не могу понять, почему ни один выстрел не попал в меня, когда я открыто стоял на корме танка....

Язычники часто оказываются лучшими христианами